eaa7eba2     

Екимов Борис - В Степи



Борис Екимов
В СТЕПИ
По старому казачьему шляху ли, грейдеру, что напрямую ведет к станице
Клетской, не ездил я уже несколько лет. Асфальтом хоть и длинней, но надежней.
Нынешним летом решил я спрямить, поехал.
Утренняя дорога пустынна, тем более здесь. Встречная машина не прогудит,
не замаячит впереди попутная. Поднималось солнце. В низинах истаивал легкий
розовый туманец. На буграх сияла, переливаясь, утренняя роса. В открытое окно
машины тянул и тянул встречный ток прохладного пахучего ветра. Можно было
закрыть глаза, чутьем понимая, что пролетает мимо: горькая ли полынная залежь,
хлебное поле или просто пашня, влажная от росы. Пусто было в степи, словно в
морских просторах.
Тридцать верст резво отмахал я по ровному набитому грейдеру, свернуть с
которого нужно было возле хутора Салтынский, а уж там и до места - рукой
подать.
Дремать за рулем я вроде не дремал. А вот нужный поворот пропустил. Обычно
едешь, слева на бугре, еще издали, белая водонапорная башня маячит, чуть ниже
- строения молочной фермы. Это - знак поворота.
Нынче я проскочил мимо, да, спасибо, еще вовремя опомнился. Сам хутор
Салтынский - за бугром, его с дороги не видно. А ферма пупом торчит:
водонапорная башня, кирпичные строения под шифером, городьба базов. Словом, не
проглядишь. А теперь - ничего нет. Один лишь бугор. Все остальное будто корова
языком слизала.
Проехав нужный поворот и все же вернувшись к нему, приглядевшись, увидел я
на бугре жалкие остатки молочно-товарной фермы: кучи мусора, следы фундамента.
И лишь в одном месте поднимался над землей обломок стены.
Картина эта по нынешним временам знакомая и уже привычная: колхоз
развалился или еле дышит, коров ли, свиней, овечек перерезали, а скотьи
строения разломали, по кирпичику разобрали и развезли ко дворам. Пригодится в
хозяйстве. Все это ныне привычно, но все равно горько. И потому глядел я,
охал. А потом и вовсе встал, свернув на обочину.
Несмотря на ранний час, возле остатков стены коровника копошился человек.
Видно, торопился свое добрать. Припоздал, бедолага.
Вышел я из машины без цели. Просто поглядеть, недолго побродить на руинах,
словно на кладбище, повздыхать, вспоминая былое. На этом хуторе и на этой
ферме бывал я прежде.
Из машины вышел, размял занемевшую поясницу, а приглядевшись, немало
удивился и пошел напрямую к остаткам стены коровника и к человеку, что возился
там. Почудилось мне, что он... Нет, не почудилось: человек действительно не
доламывал стену, но поднимал ее. Жалкий остаток старой кирпичной кладки
продолжила кладка новая, но уже самородного камня - песчаника. Когда-то, в
годы старые, он был в ходу под названием дикбой камень.
Картина была странная: невеликая груда камня, вязкой глины замес, пара
саженей новой каменной кладки на глине да столько же старой, кирпичной... А
вокруг - великий разор. Остатки фундамента, обломки серого шифера, осколки
кирпича, щепа да клочья минеральной ваты, которой утепляют крышу, обрывки
черного рубероида. Словно смерч ли, Мамай ли прошел - все смел, оставив лишь
мусор.
И на этом пустом бугре, возле остатка стены орудовал мастерком живой
человек. Он набрасывал глиняный раствор, ровнял его, а затем клал за камнем
камень, подстукивая, чтобы плотнее ложились в глиняную постель.
- Здорово работали... - подойдя ближе, приветствовал я странного трудягу.
Он поднял голову, охотно ответил:
- Слава богу...
Но дела своего не оставил, пока не доложил ряд, камень за камнем. Класть
его не больно сподручно: не ро



Содержание раздела